Изображения богов в мировой живописи. Иисус на картинах русских художников.

Изображениям богов — тысячи лет. Но в XIX веке изображенные на "божественных" картинах уже были не сколько объектом поклонения, сколько способом понять, что есть человек. Александр Иванов задумал написать такую картину, чтобы в ней одной выразить всю суть христианства.

Десятки, сотни этюдов. 20 лет жизни в Италии. Н. В. Гоголь (позировавший, кстати, для картины) писал о нем: "Иванов не только не ищет житейских выгод, но даже просто ничего не ищет, потому что уже давно умер для всего остального мира, кроме своей работы".

Иванов идет к цели упорно, не отвлекаясь на "пустяки" вроде выгодных заказов, живет в нищете. Академия перестает высылать деньги, разуверившись в своем подопечном. Нет, от него толку не будет, Академия зря истратила деньги на этого неудачника. 20 лет высиживать какой-то шедевр... Приличные художники пишут картину максимум за несколько месяцев. А господин Айвазовский вообще тратит на картину один день — и разве плохие картины? Очень хорошие.

Наконец картина закончена. Вот только чуть-чуть исправить пейзаж, пройтись по главным фигурам... да, еще надо переписать цвет хитона у старика в воде — в левом углу картины. Хитон красный, это вносит какую-то тревожную ноту, пусть хитон будет белым.

А потом накатило разочарование. Все получилось совсем не так, как задумывалось: "...Картина более и более понижается в глазах моих". В эскизах были цельность и гармония... Куда она уходит в картине? Или не уходит, или это только кажется усталым глазам? Он устал за эти годы, так устал.... Пусть будет, как будет. И хитон на старике белый, а в воде отражается красным, как кровь. Пусть. Нет сил. Пора везти детище в Россию.

А. Иванов. "Явление Христа народу"

В Петербурге картина "Явление Христа народу" триумфа не удостоилась. Христос какой-то маленький, невыразительный... Стоило ли это писать 20 лет? Царь посмотрел, сдержанно одобрил. Нет, во дворце картину держать нежелательно. Нет, царь не может сейчас принять художника. Нет, гофмаршал граф Шувалов тоже не может его принять. Нет, царь не купит картину за обещанные 30 тысяч, он может купить за 8 тысяч — тоже неплохие деньги.

Через 6 недель после прибытия на родину Иванов умер. От холеры — говорили одни. От разочарования — говорили другие. И красное отражение белого хитона осталось навсегда на картине — как зловещее свидетельство отчаяния.

Так что же, неудача? Иванов считал свою картину неудачей. Мы сейчас называем шедевром.

А вот другое изображение Христа работы другого художника XIX века — неудача явная и бесспорная. И до сих пор непонятно, почему так вышло. Иван Крамской был великолепным художником, вождем "передвижников" — художников, поставивших себя вне Академии художеств и не побоявшихся идти своим путем в искусстве. Десятки прекрасных портретов, десятки замечательных образов... Но одна картина так и не далась ему. Это "Хохот".

Крамской писал: "Надо написать еще Христа, непременно надо, т. е. не собственно его, а ту толпу, которая хохочет во все горло, всеми силами своих громадных животных легких". Это не лукавый смех "Цыганки" Ф. Хальса, не заразительный смех "Запорожцев" Репина. Это злой хохот жестокой толпы, тех людей, ради которых Христос идет на смерть... и которые не нуждаются в его жертве. "Пока мы не всерьез болтаем о добре, честности, мы в ладу со всеми, попробуйте всерьез проводить ваши идеи в жизнь, посмотрите, какой хохот поднимется кругом. Я всюду слышу этот хохот... Хохот — наказание за дерзость почитать себя умнее тех, кого он мнил видеть блуждающими в неведении... Христос, выставленный на осмеяние. Что ему распятие? Что смерть? Но этот Хохот!"

И. Крамской. "Хохот"

Крамской считал картину "Хохот" главным делом своей жизни. Огромное полотно с сотней фигур в натуральную величину стояло в холодном бараке, художник месяцами обитал там, постоянно простужаясь. Вроде все что надо: внизу — гогочущая толпа, вверху — власть имущие, в центре — одухотворенный Христос, страшно одинокий среди общего непонимания...

А картина не сложилась. Все надуманно и похоже на театральную сцену. Крамской видел это и не показал "Хохот" никому. Художник воспринял свою неудачу как победу тех, хохочущих над Христом, — ведь он с ними так и не сладил. И горьким финалом звучат его слова: "Я честно бился всю жизнь и устал вот только под конец..."

Почему же картина не получилась? Существуют разные мнения. Одни говорят, что Крамскому "не хватило мастерства" написать большую многофигурную композицию. Обидно соглашаться с такой точкой зрения, хотя, возможно, в ней есть правда (Крамской действительно предпочитал картины с небольшим количеством героев, но, например, в "Русалках" у него около 20 фигур). Другие утверждают, что сам сюжет слишком назидательный, вот и получилось нравоучение, а не картина. Но библейские сюжеты всегда назидательны.

Есть и еще одна точка зрения. Крамской был добрым человеком, любящим людей, и потому не мог написать тех, к кому пришел Христос, в виде тупой, гогочущей толпы. Не могли они ВСЕ смеяться над Христом! Кто-то непременно задумался, кто-то пожалел, кто-то возмутился... Крамской чувствовал эту внутреннюю фальшь — и не смог переступить через нее.

Вообще в XIX веке сложилась странная ситуация: изображая древнейший сюжет, художники изображали... проблемы современности! Христос стал не религиозным, а социальным персонажем. Или это зрители искали в картинах решение социальных проблем? В картине Крамского "Христос в пустыне" (1872 год) современники видели не Бога, а русскую интеллигенцию перед выбором пути, хотя это звучит чуть ли не кощунством. В "Тайной вечере" Николая Ге (1863 год) голова Христа написана с Герцена, а встреча Христа с учениками трактовалась как тайная сходка революционеров. Другая картина Ге — "Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад" (1889 год) — рождала политические ассоциации: конспирация, боязнь ареста, Иоанн с опаской заглядывает за угол — нет ли слежки... На этом фоне так прекрасно светлы и прозрачны картины на религиозные сюжеты художника Нестерова...